мастерская живописи и графики

Прирожденный лидер, вечный бессребреник, мастер эпатажа, знаменитость с мировым именем, талантливый лжец и настоящий уличный боец – как ни странно, все это об одном человеке.

img

#1. Малевич обладал энергетикой, мощной харизмой, был прирожденным гипнотизером.

Многих он обращал в свою веру одной лишь «тяжестью личности». Ему безоговорочно верили, за ним охотно шли. Однажды Казимир Северинович проходил мимо художественной школы.

Среди абитуриентов, которым предстояло сдавать вступительные экзамены, пронесся шепоток: «Малевич, Малевич идет». «И стараются прикоснуться тайком, чтоб экзамен сдать. Они меня сзади легонько трогают, а я иду, не подаю вида, что замечаю, - рассказывал Малевич, - Не хотел спугнуть их веру».

img

#2. В 1905-м Казимир Малевич участвовал в боях за Красную Пресню. По крайней мере, так он рассказывал

«Я достал бульдог и пули. Была настоящая война. Я присоединился к группе, у которой карманы были полны пуль и разной системы револьверов. К этой группе присоединились ещё охотники. Мы шли к Красным воротам, там был бой. Нас повернули к Сухаревой башне… Затрещали заборы, стали нагромождать баррикаду… Солдаты быстро приближались, подходя к площади. Послышалась команда и солдаты взяли на изготовку. Мы дали знать на баррикаду. Момент, и у нас тихая команда. Дали залп. Солдаты хоть и были наготове, но не ожидали такого нахальства. Мы стреляли раз за разом. Я быстро кончил свои пять пуль, которыми заряжен был револьвер».

Спасаясь от погони, Малевич забежал в дом, где жил его приятель. Дверь специально оставили незапертой. Спрятали револьвер, закурили, разлили водку:

«Выпили, хорошо пошло до пяток, - был голоден, а в таких случаях всегда идет до пяток. Он запел: «Во поле берёза стояла, калина-малина». Я басую.

- Сильней пой!

Стук в дверь. Громко с места «войдите»! Входит унтер, в руках револьвер. Два солдата.

- Есть беглые?

- Какие беглые? Не угодно ли беглую рюмочку. Я сегодня именинник и с приятелем того…

Унтер сразу переменил гнев на милость, выпил, еще подставил, пришлось налить другую… Утром, пристроившись к хозяйке, которая шла в лавку, взял у нее корзинку. Мы вышли со двора как ни в чем не бывало».

Впрочем, верить всему, что Малевич рассказывал или писал о себе, не стоит. Казимир Северинович любил приврать.

Он часто сочинял истории, в которых представал то героем-любовником, то сорвиголовой, то бунтарем-одиночкой. Особенно благодарным слушателем был его легковерный друг Иван Клюнков, который принимал его рассказы за чистую монету, а потом простодушно пересказывал.

Так Малевич рассказывал Клюнкову, что ушел из Московского училища живописи, ваяния и зодчества, поскольку не сошелся во взглядах с тамошними преподавателями-ретроградами. Будто бы учитель спросил, почему натурщик получился у него зеленым, а Казимир ответил, что ему так нравится и он так видит. На самом деле он так и не поступил в МУЖВЗ, хотя пытался четыре раза. В другой раз он поведал Клюнкову и вовсе душераздирающую историю. Будто бы идет-шагает он как-то по Москве, а тут - похороны, в гробу - маленькая девочка, за гробом идут мать и двое старших детей. И тут Малевич понимает: ба, да это же его жена, его дети, это хоронят его младшую дочь! «Эх, почему я не передвижник? Тема, тема-то какая для картины!» - горестно восклицал Малевич. Никакой третьей дочери от первого брака у него, разумеется, не было.

img

#3. Малевич обладал недюжинной физической силой.

Он вставал засветло, растапливал печь, отправлялся на обязательную утреннюю прогулку. Он, вообще, много ходил пешком, жонглировал пудовыми гирями. Малевич был не робкого десятка.

Наслушавшись историй о его бурной молодости, Сергей Эйзенштейн как-то написал рассказ «Немчинов пост». «Хряс-хряс!.. - писал режиссер «Броненосца «Потемкина». – Почти рядом раздался удар по двум челюстям. “Ох” толстой девки и взвизг девки, подававшей платок, слились вместе и разом оборвались. От удара в зубы покатился белокурый парень, угодив носом в серо-пепельную пыль. Незнакомец стоял, как вкопанный, и только редкие, но меткие короткие удары его кулака летели то в висок одному. То в скулу другому. То под глаз. То в ухо. То в зубы. Кровь и слюна брызгами летели в пыль. Девок след простыл. И делалось все так равномерно и тихо, если не считать хрипа да стука кулака по костям, что оправившаяся от первого испуга курица флегматично продолжала клевать неизвестно что, лишь изредка удивляясь брызгам крови, шариками катившимся по сухому пыльному песку».

Когда Малевича попросили «объяснить про кубизм» слушателям партшколы, он, не сбиваясь с дыхания, ровным голосом рассказывал им про вращение, единство времени и пространства, взгляд со всех точек зрения одновременно. И, чтобы было понятнее, вертел в процессе огромную тяжеленную деревянную кафедру. А ведь Малевичу было тогда 50.

#4. Землянит, архитектон, всезверь и другие слова, имевшие вес во вселенной Малевича

Варвар и «безкнижник», когда он говорил, его начитанные собеседники слушали, разинув рты: в речах Казимира Севериновича было не меньше хтонического драйва, чем в его картинах. ЧуднЫе, дикие, царапающие слова окружали его дивным фонетическим облаком. Какие-то из них Малевич выдумал сам, другие вторгались в его судьбу, словно чувствуя, что здесь им самое место.

img

#5. Казимир Малевич был знатным баячом. "Первый всероссийский съезд баячей будущего": Михаил Матюшин, Казимир Малевич и Алексей Кручёных.

Архитектон

В 1923 году Казимир Малевич перешел на «3D-вещание» – начал создавать гипсовые модели, по виду напоминающие современные небоскребы, только без окон, дверей и прочей «предметной» шелухи. Малевич называл их архитектонами и отводил им роль универсальной формообразующей основы, принципа для любого архитектурного стиля, проще говоря, для Архитектуры Земли. Определение это Казимир Северинович не то, чтобы придумал. Скорее, позаимствовал и (на какое-то время) ввел в обиход: еще в древнерусском слово «архитектонъ» имело значение «главный строитель».

Планиты

Планиты – чертежи домов, в которых, по замыслу Малевича, должны будут обитать люди будущего. В отличие от архитектонов, планиты были снабжены бытовыми деталями вроде лестниц или окон. Не подумайте, впрочем, что чертежи эти были совместимы с реальностью в середине 20-х годов прошлого века. Достаточно сказать, что некоторые планиты задумывались как «воздушные» - архитектурные проекты Малевича опережали свое время как минимум на пару сотен лет.

Землянит

Землянит, согласно Малевичу, - человек из утопического будущего. Он не привязан к земле (ни в сельскохозяйственном смысле, ни в плане гравитации) и обитает в «воздушных планитах». Как видно из названия, землянит не имеет национальности. Кроме того, он презрел такие пережитки как политика, религия, традиционное «предметное» искусство. В общем, землянит – что-то вроде придуманного Велимиром Хлебниковым «будетлянина», только без принадлежности к движению кубофутуристов.

Всезверь

Усредненное и обобщенное воплощение земной фауны. В трактате «Супрематизм. Мир как беспредметность» Казимир Северинович высказывал сомнения насчет возможности мира и порядка в животном царстве. В присущей ему неповторимой манере он писал о неисправимой природе «всезверя»: «И действительно, если бы все животные устроили Междуживотное единое Государство, достигнут того, что все животное начало погибнет и что больше волк не пожелает пожрать зайца, лев корову. Но, не имея другой техники, как челюсти и зубы, вряд ли воздержатся от междуедения».

Кинореска

«Кинореска» - нечто среднее между кино и фреской – так, с оттенком пренебрежения Малевич называл фильмы, создатели которых, по его мнению, не использовали богатые возможности кинематографа. В статье «Кино, граммофон, радио и художественная культура» он сетовал, что кино идет тем же путем, что и старые живопись, скульптура и архитектура, что в «киноресках» за «барахлом и поцелуями не видать художественной формы».

«Итак, чтобы выражать посредством кино все это барахло, - писал Малевич, - нужно ему иметь свой собственный метод, как это было в свое время в живописном и скульптурном искусствах, метод освобождения от «кинореск мещанства». Но кино до сих пор не имеет своих методов освобождения. Кино находится во власти живописи и скульптуры - поэтому кино не является чем-то, у которого должно быть свое искусство, своя композиция, своя система и свой материал, как в живописи цвет, форма, законы отношений, а кино по своему существу есть временное явление».

Госваал

Ваал – кровожадное божество, владыка всего сущего. Согласно Библии, почитатели Ваала сжигали ради него в огне собственных детей. Госваал («государственный Ваал») - неологизм, которым Малевич обозначил советскую власть, требующую жертвоприношений от деятелей культуры и искусства. «Искусство российское стало вновь содержанкой или проституткой Госваала, которую он отдает на те же нужды своим подданным», - писал Казимир Северинович в своей работе «Живопись».

Харчевое

Излюбленное словечко Малевича, которое он столь часто использовал в своих теоретических трудах, что сумел придать ему едва ли не новый смысл. «Харчевое» по Малевичу – не значит «связанное с заказами, гонорарами, карьерой, конъюнктурой и прочей товарно-денежной прозой». Вернее, значит не только это. Казимир Северинович трактовал понятие «харчевое» значительно шире – как синоним «предметного». «Харчевым делом» он считал и политику, и религию, и философию, и науку – все, что так или иначе было связано с материалистическим мировоззрением. «Харчевым искусством» называл всякое произведение, которое было призвано удовлетворять запросы публики – пусть даже исключительно эстетические.

Супрематизм

Супрематизм (от латинского supremus – наивысший) – термин, которым Малевич окрестил направление в авангардистском искусстве, которое выражалось в комбинациях разноцветных плоскостей простейших геометрических очертаний – квадрата, круга, прямоугольника (их он называл «супремами). Изначально это слово обозначало превосходство цвета над другими свойствами живописи. Однако со временем приобрело и другой смысл – превосходство над остальными направлениями живописи. Разумеется, главная заслуга Малевича состоит не в том, что он придумал слово, а в том, что он изобрел сам супрематизм. Он сформулировал его принципы, популяризировал его во всем мире, сделал все, чтобы остальные выглядели подражателями или последователями. До него в XX веке провернуть нечто подобное удавалось разве что Пикассо с кубизмом.

#6. Казимир Малевич был мастером эпатажа.

Весной 1916 года художник Владимир Татлин устроил в Москве выставку «Магазин». Конструктивист Татлин был непримиримым критиком Малевича и его теорий. Выставлять в «Магазине» супрематические работы он запретил. Казимир Северинович уступать не любил, он решил, что сам станет экспонатом.

На выставку он пришел с написанными на лбу числами «0,1», на спине у него был рукописный плакат: «Я Апостол новых понятий в искусстве и ХИРУРГ РАЗУМА сел на троне гордости творчества и АКАДЕМИЮ объявляю конюшней мещан».

Впрочем, Татлин за словом в карман тоже не лез. Согласно популярной байке, однажды он выбил из-под Малевича стул, предложив ему посидеть на геометрии и цвете. А на похоронах художника, глядя на Малевича в специально спроектированном супрематическом гробу, Татлин сказал: «Притворяется!».

img

#7. У Малевича, вообще, было много врагов.

Яркий, сильный, категоричный в суждениях – некоторых он раздражал, у некоторых вызывал зависть. И если Татлин спорил с Малевичем об искусстве, другие не упускали случая свести с ним счеты в «мирской» жизни. Особенно удобно это стало в начале 30-х, когда ОГПУ принялось активно зачищать «культурное пространство». К примеру, поэт и художник-авангардист Игорь Терентьев, арестованный в 31-м, сообщал в признательных показаниях, что беспредметная живопись Малевича «представляла собой способ шифрованной передачи за границу сведений о Советском Союзе». По словам Терентьева, все эти квадраты, архитектоны и пр. были на самом деле планами советских секретных объектов.

img

#8. После знакомства с Малевичем Шагал вылетел из родного Витебска, как пробка из бутылки игристого.

Малевич «выжил» из Витебска Марка Шагала. В истории о том, как поссорились Казимир Северинович и Марк Захарович, много белых пятен. Но самая распространенная версия гласит, что Шагал буквально сбежал из Витебска из-за Малевича. В 1919 году Марк Шагал открыл в своем родном Витебске Народное художественное училище. В том же году Малевич начал руководить в этом училище мастерской и создал художественную группу УНОВИС (Установители Нового Искусства), которая с каждым днем все больше напоминала секту.

Шагал сопротивлялся попыткам Малевича и его учеников (в число которых вскоре вошли и преподаватели училища) реформировать систему преподавания. Но тягаться с прирожденным лидером Малевичем было трудно. «Еще один преподаватель, живший в самом помещении Академии, окружил себя поклонницами какого-то мистического «супрематизма»... - писал Шагал. – Однажды, когда я в очередной раз уехал доставать для школы хлеб, краски и деньги, мои учителя подняли бунт, в который втянули и учеников. Да простит их Господь! И вот те, кого я пригрел, кому дал кусок хлеба, постановили выгнать меня из школы. Мне надлежало покинуть ее стены в двадцать четыре часа».

Что ж, если и так, Малевич, скорее, оказал Шагалу услугу, нежели наоборот. Вскоре после этих событий Шагал эмигрировал, получил французское гражданство, еще дважды женился, получил Большой крест Почетного легиона и умер в Провансе в возрасте 97 лет.

#9. На протяжении всей жизни Малевич воплощал хрестоматийный образ бедного художника.

В первые годы в Москве он, случалось, терял сознание от голода, незадолго до смерти – уже тяжело больной – жаловался в письмах жене, что не может добраться до больницы, так как ботинки – дырявые, а калош нет.

Когда в 1927-м в Варшаве и Берлине проходили его выставки, Малевич по обыкновению остро нуждался. Министерство культуры денег на билет не давало, и Малевич написал в Главнауку письму, в котором предлагал отпустить его во Францию через Варшаву и Германию пешком: выйти из Ленинграда 15 мая и достичь Парижа 1 ноября. Видимо, оглушенные абсурдностью просьбы, чиновники денег все-таки дали. В Польше и Германии Малевич наслаждался славой.

«С мнением моим считаются как с аксиомой. Одним словом, слава льется, где дворником улица метется, – писал он домой. – Но только один недостаток у них выражается в том, что никто не догадывается между листьев славы всунуть какие-нибудь червонцы. Они обо мне такого мнения, что такой известный художник, конечно, обеспечен всем».

#10. Малевич не проектировал гроб, в котором был похоронен.

Это популярная легенда, которая, впрочем, имеет под собой некоторые основания. Как-то Малевич говорил со своим учеником Константином Рождественским о смерти и похоронах – не своих, а вообще. По мнению Малевича, покойник должен был лежать, раскинув руки, лицом вверх – как бы обнимая небо, вселенную и принимая форму креста. Тогда же Малевич сделал несколько набросков (он редко расставался с карандашом, постоянно что-то зарисовывал во время разговоров).

img

После смерти Малевича проект гроба нарисовали и отнесли столярам его ученики – Рождественский и Николай Суетин. Они же расписали гроб зеленым, черным и белым, поместив в ногах изображение красного круга, а в голове – черный квадрат.

По материалам:

  • Автор: Андрей Зимоглядов
pic
pic

В нашей библиотеке содержится много интересной информации, полезной для начинающих художников. Мы надеемся, что эта информация поможет Вам в развитии навыков рисования и создания своих картин.

Когда Вы создаете свою картину - это уникальная работа. Часто, для успешного завершения которой, бывают полезными советы мастеров. В нашей мастерской Вы можете воспользоваться консультациями художников-преподавателей на мастер-классах, курсах или он-лайн.

img